И действительно, в полной мере по этому поводу про эту тему так и можно сказать то, что вынесено в заголовок – в большей степени это относится к более детальной на мелочи книге, но и фильм это поддерживает. Не буду особо разбирать игру актеров, но отмечу особые кадры, на мой взгляд отдельно идущие и дополняющие атмосферу фильма. Будет много психологии и аналитики происходящего на Негритянском острове.

Очень долго откладывал эту статью – ну что нового я ещё могу сказать, чего не говорили другие, по крайней мере по нашему фильму 1987 года? Актёры знаменитые, в фильме мы их знаем наперечёт, многие секреты и просто особенности съемок тоже неоднократно поднимались. Всё же попробую, так как фильм более чем известен – и многими любим, но и о романе стоит сказать слово. Так и сделаем: сравнив фильм и книгу, благо расхождений между ними лишь в деталях и их не так много. Роман гениален, фильм тоже получился отличным, пусть и со своим налётом советских актеров, которых мы тогда привыкли видеть в других своих фильмах. Но режиссер Станислав Говорухин старался всё же сделать и детектив, и драму, и триллер – и чтобы вышло по-английски. И в некоторых местах антураж действительно получился даже слишком нарочито английским.

Ну и конечно не рекомендуется эту статью читать тем, кто фильм\книгу не смотрел. Конечно таких немного, с каждым годом люди новые узнают о них, но всё же, вдруг кто не знает. Пишу для тех, кто уже знает что к чему, и просто подниму некоторые детали, возможно для некоторых вполне очевидные. Читатели статьи вправе будут думать: ну что там он ещё нарыл, откопал, чем удивит – и на что надеется, после многих лет изучения этого классический произведения, к тому же давно известного?

О фильме.

Первым делом я конечно же застал этот фильм по телевизору дома (а ведь на него ещё и в кинотеатр ходили ранее) в начале 90-ых – и впервые смотрел его урывками, и застав почти финал, последнюю четверть. Я не особо вникал в происходящее и кто убийца – спросил чисто риторически. Но отец проспойлерил, тем более что и фильм ранее смотрел, книгу читал, что убийца – дворецкий судья. Ну, судья и судья, подумал я, и ладно, тем более, что был и так конец фильма – а концовка мне как то не запомнилась. Но так как фильм всё же крутили часто, то я его всё же посмотрел, но даже тогда то, что судья там играл важную роль, не отразил – ну вот же его убили, почему тогда отец говорил, что он убийца? Но концовка всё расставила по местам.

Попутно я глядел и сериал про Эркюля Пуаро и разнообразные фильмы про мисс Марпл, всего понемногу – и параллельно почитывал попавшиеся мне книги по Агате Кристи – они были не то чтобы сложны тогда, но для моего возраста -12-14 лет, были всё же тяжеловесны и растянуты. Впрочем у неё и мелкие рассказы попадаются. И вообще детективы, если они не детские – пища для зрелого ума, взрослого. Но вот после фильма я дотянулся и до Десяти негритят, так сказать, надо бы было глянуть, насколько там всё закручено – и так ли круто, как и в фильме. И в целом, роман меня не разочаровал. Даже больше, как и для многих читателей, этот филигранный и выверенный (но немного нарочитый в деталях) рассказ стал одним из любимых, как среди детективов (которые я не особо люблю – а вот отец как раз их собирал полжизни), так и просто рассказов, и это вполне оправданно.

Особенности.

У нас в СССР не сказать чтобы “Десять негритят” прошли как то мимо, но поначалу этот роман был не так распространен, и скажем так, был известен лишь любителям детективов – более менее он издаваться нормально в70-90-ые. Кажется, впервые его опубликовали в “Сельской молодежи” за 1965 год: вероятно, после того, как роман попался на глаза молодому Станиславу Сергеевичу Говорухину (ему тогда было лет 19-20), и привело его к мысли, что неплохо бы такое воплотить в кино – но этого пришлось ждать почти полвека.

Оригинал же – произведение, роман детективщицы писательницы Агаты Кристи (в миру – Агата Мэри Кларисса, леди Маллоуэн, для псевдонима взявшая фамилию мужа – Кристи) – И никого не стало (And Then There Were None). Но более популярное её название – Десять негритят; а также для политкорректности переводили как 10 индейцев (тоже не легче!), матросиков или даже солдатиков.

Немаловажно и то, что кроме написания прозы Агата Кристи была ещё и драматургом, что сильно видно по детальному построению как декораций, так и характеров персонажей в её книгах.

Сама автор признавалась, что не смотря на успех произведения “Десяти негритят”, вполне полного и цельного, само его написание далось ей с трудом, отчасти и потому, что история получилась нетривиальной; с неожиданной идеей и развязкой, с массой персонажей – может не таких глубоких и отчасти даже поверхностных, но всё же. Роман получился многогранным и несколько выбивался из простого русла детективной истории. Продумать это всё было непросто, а оформить – ещё более трудоёмко выходило. Но оно того стоило. Вероятно всё лишнее, кроме намёков и важных деталей, пришлось выкинуть из романа, который действительно получился выверенным и динамичным.

Посудите сами: детектив, немного нетипичный, по факту этакое реалити-шоу – только без свидетелей и зрителей со стороны (за них вступают разве что читатели); люди закрыты на островке, происходят убийства, все подозревают друг друга – и каждый по своему прокручивает в голове, из-за какого прегрешения он попал на эти игрища в стиле Пилы.

Также, несомненно это триллер, напряженный, с простенькой вроде бы идеей. На самом деле, если покопаться, то фамилия Дэвис, которым назвался один из персонажей (Блор), отсылает к старой бродвейской пьесе-сценарию ОУЭНА Дэвиса 1930 года, которая по сути – сценическая адаптация романа “Невидимый хозяин” того же года. Потом и фильм вышел – Девятый гость 1935 года (кто то возможно вспомнит игру из прошлого уже века – 7-ой гость, впрочем ушедшую по смыслу немого в другую сторону). К слову, судьи там не было, но был окружной прокурор. Впрочем, все гости друг друга знали и по факту были антагонистами друг другу. Всё это видимо и стало прототипом для рассказа мисс Марпл, тьфу ты, то есть Агаты Кристи – в общем, и у её произведения был более ранний первоисточник, что впрочем совсем не умаляет её достижения и славы по части Десяти негритят (написанных в 1939 году).

Также была и её Агаты Кристи пьеса (театральная постановка) по роману, в которой была альтернативная концовка – и изредка, более поздние фильмы также пытаются переиграть финал, оставляя одного-двух выживших “негритят”, хотя это и не канон (зато более оптимистичное виденье более чем сурового и фаталистичного оригинала).

Но идея оказалась настолько хорошо поданной сразу на нескольких уровнях, что Десять негритят вдохновили не только целую серию фильмов-экранизаций от разных стран, но и кучу игр и других книг, содержащих идею Десяти негритят. У слову, фильмы так и выходят, раз в 5-10 лет кто то ещё пытается сказать своё слово в этом классическом сюжете. С Десятью негритятами могут по числу экранизаций поспорить разве что Камасутра с Библией Три мушкетёра или Шерлок Холмс (ну, быть может ещё Остров сокровищ).

И наконец это и драма – а также психологический срез людей самых разных классов и профессий (“лица века”, обыватели, простые люди), этакие наболевшие темы того, да и этого времени: прибухивающий врач, корыстные слуги, нечистоплотный служитель закона, образцовый и суровый судья, молодой лихач на спорткаре, ревнивый военный – и так далее. Неудачники на все вкусы.

Почему неудачники? Потому что им “посчастливилось” свершить косвенные убийства, но в силу причин они избежали наказания – впрочем, в душе так и казнившие себя, за редким исключением, то и дело прокручивающие свой проступок в голове. Чувство вины, неприятие, сожаление – но никому они в этом не признаются. Ещё побочка того, что после того как они так оступились, они зачастую, если и не перечеркнули себе жизнь, то изменили её, стали другими людьми, жили дальше, но под грузом содеянного. И нашелся такой человек, также не без греха, который взял на себя смелость и дерзость, чтобы довести дело до точки, по сути взяв на себя карающий меч правосудия.

И тут выходит на первый план роль судьи Лоуренса Уоргрейва. Люди умные, читавшие впервые рассказ, уже примерно понимали, что фигура судьи здесь не просто так, она намекает на его особую роль – но для того чтобы “сбить со следа”, авторша и сделала особый финт, спутав читателям все карты. А ведь ещё до этого, что в фильме, что в книге, мы то и дело перебирали подозреваемых и примеряла на них роль убийцы – все в той или иной мере были подозрительны.

Выдавало судью лишь особые, пусть и не бросающиеся в глаза этакие навыки ведущего, озвучивающего\предполагающего что же хочет убийца. Это в последующий прочтениях это бросается в глаза, но в первый раз это списывается на рассудительность самого судьи, который и на острове взяться за привычную для себя роль обвинителя и расследователя.

В общем, рассказ хорош парой отдельных, особых вещей. Это и личности всех присутствующих, некоторых из них можно пожалеть, в какой то мере простить – и понять. Но никто бы из читателей не захотел оказаться на месте этих Десяти негритят – даже ещё до момента, когда они попали на Негритянский остров…

Вторая вещь – в фильме идёт баланс без особых предпочтений, повествуя понемногу о каждом, но в книге есть гениальный ход: автор озвучивает мысли всех присутствующих, и среди них мысли убийцы! Но хитрость в том, что и убийца как нарочно, думает обычно о бытовом, обыденном, но порой думает и о деле, но так туманно и обрывочно, что напрямую ему ничего не предъявишь.

А кроме того, среди вороха мыслей других, почти совершенно непонятно – кто же это думает? Нет, иногда понять-угадать всё же можно, но мысли убийцы хорошо замешиваются в колоду мыслей других, а угадав пару персон, мы остаёмся в неведении насчет личностей других.

Фильм и книга, отличия.

Про обложки и иллюстрации.

Порой обложка очередного издания книги прямо палит интригу, показывая силуэт человека или манекена в судейском парике (или шапочке бакалавра, лол), да ещё и с дырой от пули во лбу; так что к середине книги, а то и с самого начала, у читателей уже есть ключи в происходящему. Вызвано это тем, что роман был популярен и много кто знал о фишке про судью – но нарождались новые читатели, а вот с ними как быть?

Ещё есть оптимистичное изображение островка с домиком и почему то маяком – тоже мимом темы, просто подобрано по виду но не по атмосфере мрачняка (это из новых обложек). И наконец более креативная обложка, с английскими солдатиками (имелась в виду версия, где жертвы не негритята, а солдатики – ну, фигурки) – но опять же судья среди них сразу бросается в глаза (а также бутылка на волнах и вероятно утонувший в море доктор Армстронг – в общем, сразу же показана суть концовки книги!). Это куда изобретательней, но скорее рассчитано на тех, кто уже ранее читал эту книгу.

На мой взгляд, более нейтральный символ книги, часто встречающийся в изданиях – граммофон на обложке, с которого и начались обвинения гостей на острове. Это более изящно. Кроме того это хорошо сочетается с аудио-версиями книги – типа и книгу слушаешь, и символ самой книги тут же.

Также мне лично понравилась иллюстрация к моему изданию из 90-ых, которая была у меня:

Несмотря на некоторую схематичность и аскетичность, точно передано по тексту внешность персонажей (ну почти). Блор похож на бульдога (но нет усов), хотя трое из мужчин носят усы – правда, кажется художник раздвоил Ломбарда (в центре и справа), а доктор с внешностью Чехова, ну да ладно. Ещё тут дворецкий Рождерс, но моложе книжного возраста. Ну и его жене Этель тут места не хватило – она же всё время на кухне… То есть, её нет, но на картинке всё равно десять человек – один Ломбард явно лишний…

Вот не надо было плодить ещё загадок, а? Но в любом случае, это забавно. В общем и целом, часто иллюстраторы изображают некоторых персонажей из книги либо нейтрально, либо близко по тексту, но порой всё же пара-тройка по своему усмотрению, не в текст.

Вот вам ещё байка. Вызывает как то редактор иллюстратора “на ковёр” и вопрошает: это что за иллюстрация к книге “Десять негритят”, где стоит голый мужик среди других людей, которые что то ищут в комнате? И что за баба в дверь заглядывает при этом? Что за фигня? Разве там такое было?

– Так это по тексту… где книжка? Ага, вот:

…Теперь вы довольны? – Ломбард в чем мать родила помогал мужчинам обыскивать комнату. Вера ждала в коридоре. Обыск продолжался…

– У меня один вопрос, а почему рука поднялась проиллюстрировать именно этот эпизод?

– Я так вижу… (+_+).

Насчёт же книги, то по моему мнению, её нужно рекомендовать на курсах как следователей, так и психологов – масса моделей поведения и аналитики. Про драматургию и театр вообще молчу – это произведение уже давно там не редкий гость.

Ну а далее про различия.

В книге по словам сторонних людей, некий эксцентричный миллионер купил Негритянский остров – место мёртвоё экзотичное, но неказистое -выигрывающее разве что в плане уединенности. Скальные образования как бы создают голову негроида с вывернутыми губами – отсюда и название острова: Негритянский остров.

На этом острове есть дом, довольно большой – и в книге он вопреки английской старой школе (и чтобы подчеркнуть новые веяния, новую эпоху) обставил по последнему слову техники, с кафелем и никелем, со светлыми комнатами, с большими овальными окнами, и прочими прибамбасами, прям Отель Гранд-Будапешт. И от этого все последующие смерти посреди светлого и нового дома кажутся злой иронией: приехали люди отдыхать – живи да радуйся, но нет, на остров пришла смерть… Хороший контраст.

В нашем же фильме немного по другому – у нас же английский детектив, и взяли образ старого дома; мрачноватого ночью, слегка зловещего даже днём (в дождь), в дереве которого “завёлся жучок”. Это также хорошо играет на тему английского детектива\убийства (классика): много людей “старого пошива” (престарых, либо зрелых), которые один за другим умирают в старом же доме, также кажется и до этого хранившего некую тайну.

Это несколько рушит декорации самого автора рассказа, но нашему зрителя наверное было бы скучно смотреть на новомодный, тривиальный и совсем не таинственный дом. В принципе, это хороший выбор режиссера – но пришлось повозиться декораторам, нужен был дом на краю скалы, а интерьер внутри снимали в другом месте: замок “Ласточкино гнездо” в Крыму, а внутренние помещения (особенно гостиная) в Воронцовском дворце в Алупке. А вот комнаты – из другого особняка, в Ялте.

Плюс к антуражу и атмосфере: ночью в нём вроде бы тихо, но по мере роста числа жертв злоумышленника, домик этот превращаться во вместилище тайн, страхов и переживаний. К слову, в одной из экранизаций закономерно переделали всё в боевик-триллер, в Королевскую битву : персонажи, подозревая друг друга и без судьи начали мочить друг друга…

В книге переводчик заморочился адаптацией и выдал таинственного хозяина как А. Н, Онима – то есть АНОнима. В фильме ссылаются скорее на английскую версию – Алан Норман Оуэн (anonym, anonymous).

Персонажи.

Далее, внешность и суть персонажей. Придется довольно подробно останавливаться на каждом из них. Скажу только, что если сценарий прошел без особых изменений по сравнению с оригиналом (разве что свой финал от режиссера – и “затёрли” то, чего же добился судья – его исповедь изрядно сокращена; потому что конец фильма и уже закругляться надо, да и вообще – Dixi!); режиссер приглашая на роли в своём фильме видел в нём именно их, даже в ущерб прописанным в книге характерам персонажей.

Дело в том, что Говорухин то ли глянул струю экранизацию, что ли вычитал роман Агаты Кристи, и хотя не особо детективы привечал, эта история ему понравилась (Питер Джексон с его Властелином Колец его бы понял, да и пяток другой режиссеров со сходной идеей фикс – снять свою версию фильма от впечатлений своей юности), и он загорелся его экранизировать. Но тогда денег не дали, да и времена были не те, да и сам режиссер ещё не дорос, так что спустя лет этак 30-40, ему всё же удалось выбить денег и согласия на экранизацию – и он сильно постарался, чтобы фильм получился “на века”, что и в целом то и получилось, наряду с другим его ранним творением – Место встречи изменить нельзя (в оригинале – Эра милосердия; так же писал о книге и немного о фильме в другой своей статье). То есть, времени у него было много, сценарий и режиссура за ним же, а выбор актёров, почти всех сплошь именитых, хоть и разноплановых, он также с годами пополнял, подмечая и намечая их на нужные роли.

Впрочем, это не испортило фильм, просто персонажи стали, по крайней мере внешне, немного другими – но зато у советскому зрителя они узнаваемы и ближе: вот тебе суетливый Жарков, дерзкий и резкий, уверенный в себе Кайдановский, фундаментальные старички старой гвардии – Михаил Глузский, и в особенности талантище театра – Владимир Зельдин, опять же Людмила Максакова (но первоначально на эту роль хотели выбрать Ирину Терещенко). В общем, присутствует куча известных людей, хотя конечно был риск перевесить таким “звёздным составом” фильм, перегрузить – но получилось хорошо, хотя и пестрит картина от обилия стольких актёров. Обычно режиссер умело избегает такого “винегрета” – если пытается сделать нечто гениальное, а не попурри, забивая для массовки всех известных ему (легковесный, но фановый В бой идут один старики Неудержимые 2010 года тому пример).

Итак, что же эти “десять негритят”:

Энтони “Триумфатор” Марстон.

В фильме его играет Александр Абдулов.

По книге это высокий молодой человек, у него загорелое лицо и голубые глаза, вьющиеся волосы – при этом, конечно же, любимец женщин. Сам любит автомобили, быструю езду и выпивку.

В самом начале книги рассекает на спортмобиле, обогнав колымагу доктора Армстронга, ещё и поворчал, что старики должны уступать дорогу молодым – подчеркивая присказку “молодость – пташкой, старость – черепашкой (ниндзя, если иметь в виду судью, но это скорее Сплинтер)”. Доктор взаимно подумал о молодых торопыгах-лихачах. На других он произвёл скорее положительное впечатление своим внешним видом – полубог, живущий в своё удовольствие.

Пригласили на эту роль в кино Александра Абдулова, и в принципе играть ему тут нужно самого себя: уверенного в себе молодого парня, не слишком заморомачивающегося и задумывающегося – а что же будет дальше?; балагура и весельчака, на всё смотрящего легко и непринужденно. К слову, таким он был и на съемочной площадке – хотя сам актеров с годами, в некоторые моменты, был более чем серьезен, но это будет позже. По книге Марстон таким и был: скандинавского вида молодой полубог, обаятельный, недалёкий – и стремящийся жить на всю катушку.

Абдулов согласился на роль, но по слухам сценарий не читал до конца и спрашивал некоторое время потом: а кто убийца то? Ну явно потом фильм со своим участием посмотрел и узнал. Роль у него маленькая, и если кратко: Говорухин – Абдулову: хочу взять тебя в свой фильм, круто да? Согласен? Молодец! Ты по сценарию тогда умрешь первым!

Как первую свою жертву судья его определил как самого простоватого, даже не осознающего, что он некогда натворил: ну наехал на детишек, беда какая – для меня, в основном!

Смерть его была быстрой, но не такой уж и легкой: удушье от отравления миндалём цианидом. Но опять же, умер Марстон первым и не маялся как другие, ожидая смерти в любой момент. Его дело было простым, а наказание формальным – и без затей.

Нарочитая деталь: Абдулов-Марстон услышав о обвинениях, сказал что принимает вызов неизвестного но зловещего мистера А. Н. Онима, допил свой стакан с алкоголем – и тут же упал замертво. Иронично. Также в фильме добавили жути – мало было удушья, так он ещё упал лицом вниз и порезался, отчего полилась кровь – это добавило его гибели драматизма. Счёт был открыт.

Мисс Эмели Брент.

В фильме её играет Людмила Максакова.

У неё по книге почти военная выправка: прямая как палка, описывали её со стороны. Неудивительно, отец её был полковник (сам по себе подавал пример), а значит строгость в семье. Сама же она набожная до мозга костей. 65 лет. Седая, с виду злющая, как уксус (мнение капитана Нарракотта). В начале книги ехала поездом, в 3-ем классе, скромно и небогато.

Старая дева, религиозная фанатичка, следующая своим догматами и принципам. Ранее выгнала забеременевшую молодую служанку, отчего та покончила с собой. В глубине души всё же маялась тем, что получилось так со служанкой (в кино), но неизменно оправдывала себя – иначе она бы не поступила. И действительно, ничего бы такого не было, будь она чуть более милосердной со служанкой. Но её принципы только ухудшили отношение к девушке, попавшей в нехорошее положение, ещё и родители от неё отказались. Её то вина какая? – всё эта молодая девчонка, это её вина. Она не могла её принять.

В книге это была нарочито старая леди, стальная и непреклонная, изрядно пожилая, сухопарая, седая – и невозмутимая в своём поведении. С её стороны не будет нарушений, а как там другие себя ведут – не её дело. Она вызывала отторжение и неприятие, а когда начались убийства, и подозрение – возомнила себя “орудием божьим” и начала карать грешников – да запросто! Это было и правдоподобно в какой то мере, но и нелепо с другой: возраст леди, и в особенности те же её верования не позволили бы взять на себя ГРЕХ убийства.

На время составила пару-тандем с молодой Верой, которая её расспрашивала о деталях её случая со служанкой. Ещё более любопытно, что Вера находится примерно в той же должности что и погибшая девушка – ранее няня, а сейчас вакантка на должность секретаря, считай прислуги. Вера сама по себе не могла не посочувствовать той девушке, тем более что коллеге.

Мисс Брент можно было понять (пусть и в меньшей мере), и в особенности то, что она также стала жертвой своих принципов, которые отравляли ей жизнь, не давая вкусить развлечений и всего того, к чему стремились молодые (и не очень) грешники. Она себя в цепи веры заковала, не видя радости во многом, что её по жизни окружало – как то так.

В фильме эту роль играет Людмила Максакова. У неё получился более мягкий образ старой девы – по сути она там не старуха, а женщина с большой натяжкой преклонных лет: вполне ещё бодрая, пусть чопорная и привередливая. В общем, в самом соку, даже не седая, разве что чуть ворчливая и отстраненная. Такая больше располагает к себе. Но в книге персонаж был явно суше, жестче и старше.

Как по мне, актриса приятная, но на её месте должна быть действительно внешне “синий чулок”; хмурая и вредная старуха – а не задумчивая аристократка на отдыхе. Но более менее ей поверить можно. Создался тот образ который выдала актриса, более аристократичный и благородный – а надо было больше консерватизма и суровости. Если с характером она она старательно отыгрывала так, что даже вне съемок была строга и необщительна и оттаяла лишь по окончании съемок, то с внешностью её – мискаст.

Мисс Брент должна быть похожей на постящуюся монахиню, а тут получилась холёная, упитанная, с круглым лицом дама, строгая, но не слишком; по ней всей видно, что она не прочь всяких излишеств в еде и прочем, в общем живёт в своё удовольствие, никаких особых ограничений. Щёлк, меха, жемчужные бусы, аристократизм – а где аскетизм (это особо подчеркивалось – всё же она дочь более чем строгого отца-военного)? В этом плане она явно не похожа на книжный прототип.

Она не расставалась с Библией, ей приходил призрак служанки, а чувство вины за прошлое обострилось. Но скосил её судья уколом ядом, предварительно затормозив сознание подброшенным ранее в питье лекарством.

В меру продуманная смерть, простая но и не особо мучительная, быстрая. По факту, будь леди не такой сильной и непримиримой, она могла бы и сама преставится от переживаний – на острове, где начались убийства, но нет, пришлось судье её “помочь”.

По фильму она доверяла больше судье – и не насторожилась (плюс отходила от лекарства), когда тот к ней подошел со шприцем, считая его своим ровесником и в целом человеком безобидным, куда менее подозрительным чем “молодые грешники”.

Кстати, и в книге судья, по его же словам, не отказал себе в ребячестве и оставил шмеля на месте преступления, чтобы соответствовать считалке – но он скорее симпровизировал, когда как в фильме это был заготовленный ход.

Генерал Джон “Ревнивец” МакАртур.

В фильме его играет Михаил Глузский.

В книге это рослый мужчина с седым ёжиком волос, у него седые аккуратно подстриженные усики, которые он часто щиплет при волнении. Носит трость. Кавалер Орденов Св. Михаила и Георгия, и медаль “За боевые заслуги”.

В фильме переданы лишь общие черты – не особо старались, просто взяли Михаила Глузского на роль, он так обычно и играл с такой внешностью. Но в принципе, за исключением роста и выправки, актёр сыграл близко к типажу. Мог же генерал скукожиться в столь преклонном возрасте, аки Химмель из анимэ Провожающая в последний путь Фрирэн.

Как по мне, в фильме нужен был мощный старик с военной выправкой, седой гигант-ветеран, загорелый и с усами – ну настоящий полковник. Впрочем и скукоженный, но коренастый и чуть щуплый Глузский более менее на эту роль подошёл. Ну старик и старик, крепкий на вид, ещё на военное прошлое здорово влияет его короткая военная стрижка, усы тоже в тему. Хотя, чес-слово он не военного похож, а на Дона “Что они делали с моим мальчиком” Карлеоне…

Его монолог о близости смерти как нельзя хорошо передал образ одинокого и старого вояки, который однажды сделал промах – его не уличили, но жена от него отдалилась, а потом и умерла, а вояка остался с грузом двойной вины – за погубленного подчиненного, и за жену, которая полюбила другого – и возможно любила и до самой смерти. Ещё при прибытии на остров, когда начались первые смерти, уже был настроен пессимистично и покорно ждал конца уже тогда. Так было и в книге. По факту, в фильме он похож на судью тем же взглядом старика много повидавшего, но с более сильным оттенком обреченности и тоски – судья выглядит более живым и бодрым.

Он так сделал, провернув дело и разорвав наметившийся любовный треугольник – а потом всю жизнь также маялся экзистенциальными муками. Тогда это ему казалось правильным – послать соперника на смерть. А быть может, всё бы решила дуэль, окончившаяся бы его смертью, но развязавшая бы любовника руки? Мог бы дать развод, уйти в сторону – но тогда бы остался один, но хотя бы никто не погиб (подчиненный – физически, а жена – морально). Ну не мог он отпустить их вместе, хотя и был такой вариант. Сыграло и то, что он был моложе и к тому же военный: действовал продуманно, решительно и без сожалений. Сожаления будут потом, всю его жизнь. Любопытно, что про измену он узнал случайно, по воле случая и ошибки жены – та послала ему письмо, адресованное любовнику.

Его смерть лежит в середине книги, он успел пройти отрицание вины, признал её и смирился с грядущей смертью – сколько он к ней шёл, а когда она уже идёт к тебе, уже и сам рад этому. Всё это он и высказывает Вере на берегу, незадолго перед своей кончиной.

Смерть ему досталась быстрая, но всё же мучительная – ему раскроили череп. Впрочем, это было довольно быстро, а мучился он в равной мере, пока ждал конца некоторое время – как до этого полжизни мучился виной за содеянное, так что смерть его была этаким избавлением от долгих мук.

По сути, судья дал ему искупление и только лишь чуть раньше отправил на тот свет: МакАртур и сам всё за долгие годы осознал и долго корил себя за содеянное в прошлом, которое счастья и спокойствия и не принесло, наоборот.

Мне интересно, сколько отвесили и как судили Небесные/Адские судьи череду убийств судьи Уоргрейва: виновен, но убивал по велению души, по роли судьи, так сказать, по привычке профессии, а не просто из своей прихоти (но и это тоже есть). Хотя судье можно приписать гордыню, за свои великие дела, величие. А также его жертв: виновен, но искупил отчасти вину, своей смертью и раскаянием, признанием вины. Марстон почти оправдан: просто безмозглый молодой парень.

Уильям “Инспектор” Генри Блор.

В фильме его играет Алексей Жарков.

По описанию в книге этот персонаж имеет крепкое, крупное телосложение, грубоватую внешность, средний рост, его глаза близко посажены, носит усики (вероятно, гуще чем у Ломбарда, но всё равно короткие).

Далее, после нескольких смертей на острове, когда маска цивилизованности с него спадает и он ждёт удара по себе, автор описывает его как загнанного в угол то медведя, то кабана. В общем, животное на инстинктах – он то и дело проверял подозрительные места и оглядывался (не помогло). К слову, описание его внешнего вида в книге, делало его похожим как медведя – ещё одна подсказка, что его ждёт в будущем – падение на голову часов с медведем.

И тут Жаркову не впервой играть следователя, он тут по внешности мелкий жулик, прохиндей и в целом неудачливый человек – хотел как лучше, лишь немного поступившийся законом, но обвиненный человек умер на каторге – если хилый, сразу в гроб! Ну вышло так, хотя и взятка ему от бандитов была нелицеприятна по совести.

В общем, в фильме он изрядно живой и подвижный, немного суетливый, в меру хитрый (скорее на словах), и в целом располагающий к себе. Внешне выглядел не особо опасным, но подтянутым и бодрым – у такого действительно были все шансы многих переиграть и остаться в живых. Но слишком он предсказуемый был, не самый умный, простоватый, хотя и предусмотрительный и подозрительный, видимо по привычке – по долгу тогдашней службы.

По прибытии на остров Блор дополнительно и почти сразу вызвал подозрения, когда выяснилось, что он не заявленный Дэвис, а другой человек. Он конечно же всё пояснил, но осадок остался; впрочем проницательный и деятельный Ломбард довольно быстро с ним сработался – и они довольно долго проработали вместе.

Он то и дело пытался чтобы его не переиграли, но в конце концов всё же попался под удар, вопреки его ярым заверениям о бдительности. Именно такой мог додуматься принять взятку от банды и пойти у них на поводу – и не предусмотреть смерти обвиненного. Это явно человек “здесь и сейчас”, что будет потом, он спрогнозировать не в состоянии. Даже фамилия у него рубленая, туповатая и простая, деревенская. Тупой служака, без особых хитрости и ума. В фильме Блор также похож на бульдога, но более живой и подвижный, ушлый, но всё же недалёкий.

Отмечу что на время они с Ломбардом составили тандем (как же как и женская часть, в лице Веры и мисс Брент), сговорившись и действуя сообща (и после некоторого времени Блор признался Ломбарду, tet a tet, что и его обвинение правдиво – всё так и было), время от времени беря в команду и увальня-доктора Армстронга.

Смерть ему досталась внезапная, мучительная, но быстрая – и сходная со смертью МакАртура. Его явно переиграли, выкинув действенный и изощренный, но непрямой удар сверху (который также мог и не сработать – но вы помните, что у нас тут злой гений, у которого, из-за потворства авторши, всё получается), когда он ждал в последнее время его от оставшихся в живых.

По фильму он то и дело озирался и оглядывался, ожидая подвоха, но всё же проглядел свою смерть – и мне интересно, как так замаскировали эту ловушку, что он ничего не увидел, не иначе фильмо-допущение: чего нет в кадре, то невидимо.

Маялся он дольше всех, умер пред-пред-последним. Как по мне, даже слишком долго его не выбирали на роль жертвы. Но тут двойной грех: измена закону, ложные обвинения, тоже его не красили – и косвенная вина в смерти заведомо невиновного человека. К тому же слуга закона, по сути намеренно допустивший ошибку.

Его грехи действительно тянут на такое – хотя у него как раз по его скромным способностям и скудоумию, получилось по части метода смерти всё как то изощренно, и не так, как он даже не думал предполагать.

Доктор Эдвард “Анонимный алкоголик” Армстронг.

В фильме его играет Анатолий Ромашин.

Скажу только что он сам по себе был по жизни аристократичным и часто ходил в деловом костюме, служил во флоте (командир торпедного катера), а далее был не только актёром, но и продюсером и преподавателем. Также был теннисистом и боксёром. Как по мне, ему тут досталась довольно скромная, но знаковая роль, и не самая простая. Отыграл блестяще, вложив в неё свой опыт жизни.

Кабинет на Хай-стрит, что престижно, так и другие врачи живут. Описывается как довольно молодой врач (ну хотя бы 30-35 лет, скажем). В фильме он уже в возрасте, среднего возраста, лет под 40-50. Случай, когда он неудачно прооперировал женщину пьяным, погубив её, позволил ему завязать с этим, остепениться и более ответственно подойти к работе, немного прославиться и найти себе клиентуру.

На мой взгляд показан в фильме хорошо. По книге это был представительный, но несколько бестолковый доктор со слабым характером. В прошлом имел проблемы со спиртным (в фильме он зато курит трубку), на чём и погорел тогда – но зато завязал, и дела его вроде бы пошли в гору.

Мне вспомнился персонаж другого доктора, которого из-за врачебной ошибки (он накануне “вмазался” кучей стимуляторов и неадекватно пролечил людей) и гибели ряда людей, сослали в тюремную колонию. Это конечно же персонаж доктора Клеменса из Чужого 3, сыгранный Тайвином Ланнистером английским актёром Чарльзом Дэнсом. Кстати, в одной из поздних экранизаций Десяти негритят – “И никого не стало”, сериала 2015 года, он играл как раз роль судьи Уоргрейва. Но это так, к слову.

В фильме это действительно внушающий доверие и внешним видом доктор, массивный и лопоухий увалень, но неуверенный в себе, вежливый, уже зрелых лет человек. Его лицо заставляет задуматься свое типичностью – я где то уже его видел. Из подозреваемых также не в первом ряду – его неуклюжесть и то, как он также неуклюже оправдывался, производили впечатление скорее отрицательное.

Однако Томас Роджерс оповестил о пропаже фигурок именно его, возможно из-за того, что тот был ближе всего – либо имел более мирную и располагающую к себе профессию, чем например, судья или военный – хотя полезнее для консультации был бы отставной инспектор Блор. Но пара смертей сильно так бросила тень на него и его жену – учитывая их прошлое.

По ходу фильма зрители обычно терзались в догадках: либо доктор Армстронг хорошо притворяется, либо он действительно такой лопух. Часть подозрений в первой половине фильма доставались именно ему – как врач;, да и дожил он почти до конца фильма, продлевая эти подозрения: почти под конец, оставшиеся в живых были уверены, что за всем стоит именно доктор Армстронг.

Попался на приманку судьи, одно то, хотя то, что план с “убийством” судьи был сомнительным, да и свидание ночью, не насторожили доктора – за что тот и поплатился. С другой стороны, нужно же было кому то доверять – вот он и доверился, не самому на вид подозрительному человеку…

Доктор вызывает сочувствие своей нелепой жизнью и поведением – и убил он в прошлом человека не из злого умысла, а из-за своей слабости. Смерть ему досталась такая же нелепая – падение о скалы и утопление в море. Также его, несмотря на нелепость характера, незаслуженно подозревали аж дважды.

Чета Рождерсов: дворецкий Томас и его жена Этель.

Даже фамилия играет на их вид – скучная, обычная, говорящая (почти Роберт, робот – работать, но они всё же Роджерсы). Именно такие могли задумать умертвить хозяйку – удобное, невольно-пассивное убийство, а по виду – просто обычная смерть с затяжным концом – хозяйке стало плохо, а они не в силах ничего были сделать – просто лекарство нужное не дали. И конечно же вина, её никто не отменял. Серые мышки. В принципе, в фильме переданы хорошо, но они сами по себе невыразительные персонажи, всего с парой черт: пугливая Этель и расторопный, участливый, предупредительный и неприметный Томас.

По внешнему виду они невыразительны, серые, тихие, незаметные. Жена суетливая, молчаливая, говорит только когда спрашивают – далее нервная и тихая после обвинений. Её муж уж более уравновешен, его сложнее вывести из равновесия, хотя и он то и дело высказывал призраки волнения.

Умирают они в самом начале, но мы же тем не менее, если и первое время помним их имена и фамилию, то потом навскидку даже не можем вспомнить их имён.

Дворецкий Томас Роджерс.

В фильме его играет Алексей (второй за фильм) Золотницкий.

В книге описан ёмко и кратко: седой, высокий, худощавый мужчина преклонного возраста, представительный на вид.

В фильме почти полная противоположность книжному: суетливый, средних лет брюнет (лет 35), с крупной головой, невысокий. Впрочем его и книжные художники иногда порой так же изображают. Впрочем, нередко, вопреки описанию в книге, иллюстраторы делают из Роджерса человека средних лет, совсем не седого.

Однако в фильме и книге именно он старался переиграть того кто манипулировал фарфоровыми негритятами, запирая их в буфете. Его оправдания на обвинения были лишь с его слов: они замешкались и не успели на помощь старушке-хозяйке, из-за обстоятельств, разыгравшейся бури. Никаких флэшбэков с их стороны, Роджерсов не было даже в книге. Ну это и понятно – второстепенные персонажи, и умирают довольно рано.

Смерть самого Томаса Рожерса была также как и у МакАртура и отставного инспектора Блора – внезапная, быстрая и мучительная – удар топором, посреди дождя. Было это ближе к середине книги, так что Томас ещё поварился в своих вине и тревоге за грядущее. Но смерть настигла его тогда, когда он не ожидал.

Несмотря на приобретенную невозмутимость от поступков господ, чета всё же показала свои переживания. Правда, Боромир, то есть Дуремар, то есть Бэрримор, тьфу ты, Роджерс как мог пытался вести себя как обычно.

Роли у актёров тут маленькие, но отыграны так, что им веришь. Также по фильму он был почти вне подозрений у зрителей (не читая моментов с лекарством для жены и готовки еды), натурально удивляясь и подмечая пропажу фарфоровых негритят. Зрителя показали, что он сильно расстроился из-за смерти жены, когда как в книге он то и дело пропадал из поля зрения, оставаясь этакой “тёмной лошадкой”, до самой своей гибели.

Этель Роджерс.

В фильме её играет Ирина Терещенко. Именно её рассматривали первоначально на роль мисс Брент, но потом предложили хотя бы роль Этель Роджерс.

У Этель в книге описание простое: унылая, тусклая незаметная. Бледная (бескровная), тёмная одежда, глаза бегают. Про волосы ничего не было сказано, кроме того, что они собраны в пучок – но судя по описанию других – то, что она напоминала привидение – то они скорее всего были светлыми. По сути, Этель Роджерс – словно бы тень мужа, пугливая бояка; всем руководил муж, а сама Этель разве что хорошо готовила и убирала. Сама же она боялась своей тени, появлялась нечасто.

На этой роли могла быть почти любая актриса. Изрядное проходной персонаж для декорации, даже у кэпа моторки – Нарракотта, больше значения чем у неё.

Видно, что дворецкий-муж – голова предприятия, вероятно он и предложил угробить хозяйку в прошлом, а жена в силу слабохарактерности с этим согласилась. Но и меру им судья отмерил такую же – по крайней мере Этель умерла во сне от передоза, вот ирония, лекарства, его излишка.

Тихо, мирно, во сне, почти как и их хозяйка когда то – разве что та помучилась без лекарства и помощи. Но всё равно, как косвенная убийца и лишь разве что, как и сообщник-муж Томас, легко отделалась. Возможно, что Роджресы могли просто не углядеть за хозяйкой, книга не уточняет, что же там было – умысел или халатность.

Оба пол-жизни тяготились от сделанного выбора – за небольшие в общем до деньги, все равно пришлось наниматься к другим хозяевам, не стоило оно того. И совсем недолго, но интенсивно так помучалась, понервничала после обвинения, и была в принципе от признания их с мужем вины близка к состоянию нервного истощения. Судья её лишь немного помог, дав к тому же неожиданную и тихую смерть. Также это ещё больше взвело Роджерса, оставшегося один на один со своими мыслями и страхами (и заботами об выживших).

Капитан Филипп “Лом” Ломбард.

В фильме его играет Александр (второй за фильм) Кайдановский, известный нам также как Сталкер и ротмистр Лемке.

Некоторые кто давно смотрели или читали, называют его ошибочно Ламбертом (+_+).

По книге это почти дочерна загорелый мужчина – но в контраст этому у него светлые глаза. Хищного вида человек, который часто улыбается\скалится (по волчьи).

Есть усики, вероятно более тонкие, чем у других мужчин. Довольно жесткий и нагловатый в речах, открыто признал свою вину, принёс с собой оружие (нанявший его судья намекал на сложности и предвидел, что скорее всего он возьмет с собой оружие), внешне никого не боялся и грозился найти убийцу и разобраться с ним. Ему присущи черты гангстера, к тому же он не расставался с оружием и пару раз в прошлом был на грани того, чтобы его поймали, но как то прокатывало – всё время ходил по грани закона.

Из всех гостей вызвал больше всех подозрений: личное оружие с собой, на счету двадцать душ аборигенов, в целом неприятный, нагловатый тип. По факту – потенциальный убийца, вполне мог перестрелять половину гостей, если бы захотел (и имел бы повод), но в целом, как ему казалось, контролировал ситуацию и оружие в ход не применял до последнего момента (и дважды его утерял).

Кайдановский – многогранный актёр с необычной внешностью, с каким то диковатым и трагично-тоскливым взглядом. Тут поначалу это невозмутимый человек, временами порывистый, жесткий, циничный. Честно и прямо признал свою вину. В дальнейшем то и дело похохатывал, глядя на смерти и всякие происшествия.

Хладнокровный, уверенный и опасный человек – по книге это наёмник, авантюрист и путешественник.

Сказал – сделал, 20 душ, чернокожие не люди – бросил их, ну и что такого? Не раскаивался, может быть только в душе (кошмарные сны в фильме), но никому об этом не признался. Отчасти напоминает догматичную мисс Брент, помноженное на молодость, суждение важности жизни “белого господина” над дикарями (именно английская и не только церковь поначалу учила что негры – не люди, нехристи (индейцы – другое дело, и их крестили), и стоят ниже белых господ – ибо так распорядился Господь!).

Интересно, сколько он натырил хавчика с собой, чтобы двадцать аборигенов откинули копыта? На самом деле он прихватил только все патроны, а без них наловить дичи, а то и отбиться от диких зверей оставшимся было уже куда сложнее.

По книге описывался как гангстерского вида уверенный в себе человек (с усиками), похожий на волка – и мне тут же вспомнился скользкий и опасный делец из Громовой луны Э. Гамильтона – Шарль Бердо. В фильме у него примерно та же внешность и даже костюм этакого гангстера. Если Блор действительно похож на детектива или сыщика, то Ломбард – повадками и внешним видом именно что гангстер.

Ещё с усами изображали ещё пару человек, по моде тех лет – в одной из книг иллюстрации довольно точно их передали.

В общем, это опасный человек, не самый хитрый, но решительный смелый и деятельный (наверное, точнее – дерзкий, а вот Блор более осторожен). В фильме же ему придали вид действительно опасного гангстера, что выгодно делало его более опасным рядом с Верой, когда они остались на острове одни.

В фильме именно он повел себя грубо с Верой, хотя в книге на это не было времени и логики – а если был бы он убийцей и задушил бы её в постели? Если честно, несмотря на спорный эпизод, это вполне могло произойти в жизни, так что эпизод включенный Говорухиным выглядит довольно естественно.

Так или иначе, даже перед самым концом он почти не терял хладнокровия и уверенности, на чём и погорел: уверенность что справиться с Верой в любой момент, которая его переиграла: подставился, попав в такое положение, где Веру никак не достать, а она его – в любом раскладе. Учтем и то, что Вера отчасти была закалена своими переживаниями, и решительно боролась за жизнь, умело перехватив инициативу. В чём то этот персонаж действительно даёт фору многим другим: даже задумав, пустить на самотек и поглядеть что будет – и допустившая смерть ребенка Сирила, показали её твердость характеристика. Стойкая, но всё же уязвимая к своей вине. Всё же она сделала это спонтанно, хотя и держала мысли в голове о наследстве любимого человека, чем и мотивировала своё “невнимание” потом.

Таким образом, последние в живых на тот момент – Вера и Ломбард, делят первые места по вине (по выбору судьи) – как самые тяжкие грешники, хотя у Веры на совести всего один человек, ни в какой равнение с 20 туземцами, приговорённые поступком Ломбарда на гибель не идёт. Однако учтём, что один ребенок – это вдвойне вина, не смотря на то что у дуралея Марстона даже было два ребенка на счету, но совершил он наезд без умысла, а Вера надумала и даже была готова к этому, в какой то мере – о том, что неплохо бы чтобы Сирил погиб.

В глазах судьи это была подлость, замешанная на личном счастье и вмешательство в жизнь другого человека (Хьюго), не говоря уже о невинном мальчике. Но делая предпосылки для этого – а мальчик и сам упрашивавший её уплыть за буйки и там самовыпилиться– она всё ещё думала: выйдет или нет, стоило это затевать или нет.

И конечно же, не стоило: большая ошибка, пятно на репутации (никто особо её не обвинял, и убивалась она вполне искренне, чувство вины всё же было), а долгожданный приз – возможный богач Хьюго не рад был этакого исходу, ибо как любить стороннюю женщину, которая ради его вскользь брошенных слов слов о наследстве, дурёха, сделала как не надо – угробила мальчика, который виноват лишь в том, что родился.

Ломбард же – суровый волчара, своими поступками заслуживший порицания; но он-то мужчина, заведомо настроенный выкарабкиваться из любой ситуации, что и продемонстрировал, бросив туземцев. И вообще, по типажу он похож на того самого пресловутого Фокса из “Место встречи изменить нельзя” того же Гооврухина: жесткий, рисковый человек, который подставит и убьет любого, кто ему помешает жить.

Довольно логично, что предпоследний пал от руки доведенной до края Веры – судья после своей гибели старался на глаза не попадаться; Блора он убил дистанционно, а вот с оставшейся двойкой как то надо было заканчивать, но Вера сделала всё сама. Впрочем у судьи уже были и для неё заготовлены декорации. Таким образом, отчасти Ломбард, хладнокровный уверенный в себе повторил судьбу доктора Армстронга – попал в море, но прежде был застрелен Верой – пуля попала в сердце.

Вера должно быть поразила судью своей ролью – вроде бы хрупкой и ранимой девушки, но отчасти тем, с каким подходом она совершила свой “прогляд” уплывшего ребенка; но совершив всё это, Вера непритворно волновалась, да и внутри всё же корчилась от вины, что она такое всё же допустила; так что для неё не всё было потеряно. Но так или иначе, на роль последней жертвы судья определил именно её.

Вера “Мэри Поппинс” Елизавета Клейторн.

Сыграла её в фильме Татьяна Друбич, и получилось более чем хорошо – потом её помнили именно по этой знаковой роли, чем по другим ролям. Передала актриса минимум три состояния: спокойствие, волнение, полу-безумие, и тревога – и прочее. Веру как понимаешь так и сочувствуешь, но её взгляд исподлобья порой иногда пугает, а сильная вола лишь усугубляла её характер.

В книге – Клейторн или даже Клейсорн – ну вы поняли, спор о том что правильнее – Блэкторн или Блэксорн из “Сёгуна” Клевела. Совсем редко попадается вариант даже как Клейтхорн…

Комсомолка, спортсменка, красавица. Спортивная (занимается спортом, стройная) – как минимум умеет хорошо плавать. Не красавица, ибо на про её внешность так не говорят, но как минимум – симпатичная (вряд ли автор тут бы ввела бы этакую роковую красотку, скорее рядовую но неординарную девушку). Волевая, решительная, лишь в самые напряженные моменты дающая слабину.

Будь у ней возможность пожить подольше, из неё могла бы бы выйти ещё одна мисс Брент, разве что чуть помягче и не такая фанатичная, на это наводят мысли когда они с той же Брент общаются, но и различий у них много (тот же религиозный фанатизм старой девы), и при общении более молодая Вера ужаснулась сущности собеседницы, и решила для себя что она на неё ну никак не похожа.

Как и Вера сама про себя, так и другие люди отмечают её собранность, строгость, сильный дух и храбрость (инспектор, ведущий дело о утонувшем Сириле) и хладнокровие (Ломбард).

Был риск самой утонуть, она бросилась вслед за ребёнком в море, но она отстала, дав ребёнку утонуть, и буквально дала себе плыть по течению, пока её не подобрали на лодке с берега. Воля и храбрость, доля хладнокровия (расчёт в том чтобы ринуться и специально не успеть спасти Сирила, и при этом обеспечить внешнее проявление отчаяния и стремления спасти ситуацию) – всё в ней тогда это было!

Вера по книге преподавала потом в женской школе и умеет командовать, но всё же не лезет на передний план, судья более инициативен. Показала себя всё же менее сдержанной (истерика после смерти Роджерса), по сравнению с непоколебимой мисс Брент, более закаленной жизнью и возрастом, которую почти не смутила гибель очередного гостя на острове.

Даже в случае того, что у судьи что то бы не получилось под конец, Веру ждала бы незавидная участь: в ожидании того, когда прибудут люди, где она будет единственной выжившей (и подозреваемой), как минимум у неё бы был сильнейший нервный срыв (прибавим вину за убийство Ломбарда и пережитые смерти прочих людей на острове), а в самом худшем случае – она бы сошла с ума. Слишком много всего произошло за эти три дня для, даже учитывая сильной духом, но всё же девушки. И если даже не тогда на острове, то через некоторое время Вера потом всё же покончила с собой, вероятно. Судья же лишь вовремя указал путь из этой гнетущей ситуации – и Вера недолго думала, поддавшись моменту.

Её воля к жизни была сильной. Даже были мысли у Веры в книге: принять три таблетки и всё – но не для неё!

Тем не менее, судья предусмотрел слом её психики – и после убийства Ломбарда (и вины перед утонувшим мальчиком – а ранее уже понемногу сходила с ума, думая что за ней идёт утонувший Сирил и даже зовёт её) она повесилась, чего бы не сделала мисс набожная мисс Брент, если бы она пережила бы Веру, и судья бы попал в затруднительное положение – скорее всего пришлось бы её душить и засовывать в петлю, но во первых судья вёл дело сам, следя за очередностью гибели жертв, а во вторых, ему нужно было чтобы было всё как в считалке: последний негритёнок повесился сам (можно было и фальсифицировать такое, но то было на крайний случай, и более топорно, не совсем по плану).

Сыграла её Татьяна Друбич – и пожалуй это самая лучшая роль в фильме (ещё судья очень крут, но его в фильме мало – а остальных также понемногу, эпизодически); и она довольно многогранно, возможно ей помог режиссер, показав что нужно играть и когда. Как и в книге, в фильме образ Веры наиболее полный и раскрытый. В той или иной мере многим сочувствуешь, но Вере – в особенности.

То потерянная, то симпатичная, то суровая девица. Когда у ней собранная в пучок прическа и суровый взгляд, она тянет на даму лет 25, но с распущенными волосами и распахнутыми глазами – лет на 19-20. Тревога и внутренние демоны явно её старили, делали озабоченной и взрослой внешне.

В фильме у неё бледное вытянутое лицо, а одевается она так, что я окрестил её, ещё учитывая её прежнюю профессию – Мэри Поппинс. В книге она могла быть какой угодно, описание её в целом стандартное – и её изображают то блондинкой, то простой девушкой, как придётся. Вместе с тем, особенно в фильме видно, что Вера – чуть ли не ключевой персонаж, хотя её история и особо не отличается от других “косвенных убийц”, мы подмечаем, что её арка, её мысли и история особо прописаны в книге. Другие обычно высказывают о своих прошлых грезах со своих слов, но у Веры мыслей больше всех. Очень неоднозначный персонаж получился, не менее знаковый, чем судья.

Особенно силён контраст в фильме, когда она убивает Ломбарда и ты видишь её лицо – законченного убийцы (а зритель такой говорит: – ага, так это всё она! – стоп, или нет?!), решительной и непреклонной в стремлении выжить любой ценой. Но потом, тут же она становится подавленной и потерянной от вины за убийство и опустошение от окончания переживаний – и вешается. И её снова жаль.

Довольно противоречивые чувства, несмотря ни на что, за неё болеешь, тем более, =-= что Ломбард на сочувствие ну никак не напрашивается, у него на лбу написано – подонок; такого не жаль, тем более, чем меньше народу становилось, тем больше в нём просыпалось звериного, хищного – и он без особых раздумий убил бы Веру, надумай он такое.

Погибает вера от своих рук, но с подачи судьи Уоргрейва, заготовившего для неё место. Место и время было выбрано продуманно, и то что Вера покончила жизнь самоубийством лишь доказало лишний раз судье, что он был прав – как минимум вина за содеянное у неё была.

Судья Лоуренс “Вешатель” Джон Уоргрейв.

Сыграл его в фильме Владимир Зельдин.

Зельдин – не совсем уж сохлый старец, на определенном этапе времени он выглядел как неопределенного возраста человек 40-50 лет, конечно на момент съемок ему было прилично, но его долгоиграющая внешности этому способствовала – то ли уже старик, то ли ещё вполне себе крепкий человек. Тут он явно чуть моложе книжного; престарелый судья и невыразительный мужчина, разве что театрально говорливый краснобай. Сам же Зельдин прожил 101 год, что также весьма символично и показательно.

С него начинается повествование в книге. Ехал в поезде 1-ым классом – видимо ещё были деньги после осуществления его проекта – и он их напоследок применял щедро (не говоря уже об острове и оплате “подъёмных” работников и гостей).

По книге, противовес строгой и прямой мисс Брент, судья согбен, то и дело втягивал голову в плечи.

В книге внешне походил на какое то животное из-за преклонного возраста: то на рептилоида рептилию, ящера, то на черепаху (черепашья шея в морщинах). Жабье лицо, светлые глаза-буравчики, крайне суров, такая же и репутация, вешатель в мантии: не давал поблажек и часто действительно требовал “вышака” обвиняемых и добивался этого (но как мы с его слов-мыслей узнаем – не обвинял невиновных и казни были по делу, ибо он знал толк в законах, имея преимущество перед адвокатами и присяжными, “дожимая” процесс обвинения до финала).

Мысли судьи по книге короткие и обывательские, он словно бы ставит завесу\ширму, с подачи автора, быть как все. Он словно знает, что читатели за ним наблюдают и выказывает лишь ту роль, которую сам себе и придумал: думал о знакомой, его мысли косвенные отражения его роли, он даже сам перед собой играл роль ещё одного гостя на острове, что странно – но так подала его автор, маскируя под жертву. Быть может психологически это и подтверждало его двуличность и особенности психики, противоречия.

К тому же как выяснилось – все убийства выполнены с постановочной театральной претензией, а кроме того, задним числом он всё же хотел чтобы его “творение” оценили – поэтому и оставил свою исповедь, которая лишь возможно попадёт в нужные руки.

И создается впечатление что он этакий Джекил и Хайд: нам показывают его мирные, короткие мысли, недомолвки (для конспирации), а на самом деле есть ещё и его более глубинные мысли – и вообще его истинная суть никак не показана, лишь в конце раскрываются его карты! Он и сам признавал свою противоречивость и двойственность.

Очень колоритный и сочный персонаж, куда интересней обычного маньяка, который убивал просто так. Так и просится в злые гении, антигерои, жестокие но в какой то мере и справедливые (на манер самосудника Роршаха из Хранителей, или нашего отечественного Ворошиловского стрелка (Ульянов)).

В фильме у Зельдина глаза также светлые, но под конец картины, когда картинка в эпилоге становится монохромной, они как бы темнеют – от этого эффект ещё круче, этакий тёмный взгляд судьи с большой буквы, прямо в душу, особенно это видно под конец, без очков.

Мыслил и рассуждал объективно, логично и обстоятельно не поддаваясь эмоциям (он и мисс Брент особо выделялись на этом фоне невозмутимостью), что многие списывали на его возраст и стаж беспристрастного судьи. Здраво предполагал, что и он вызывает подозрение как потенциальный убийца и не отрицал этого, чем несколько обезоруживал, говоря об этом сразу же, первым.

Ещё больше его возраст автор в книге подчеркивает скрипучими костями и вставной челюстью. Нет усов, и сам он пару раз в раздумье поглаживал пальцем верхнюю губу по ходу повествования.

В фильме это довольно моложавый пожилой мужчина с седыми усиками, благородного вида, в очках. То есть, на порядок более представительного вида, чем книжный, который вызывал по своему описанию то ли неприязнь, то пренебрежение, то недовольство своей репутацией, но в целом был с виду безобиден и очень стар. Но с другой стороны, глядя на персонажа Зельдин, подмечаешь, что у этого живчика как раз больше было сил такое провернуть.

Единственное, когда он брал слово, его слушали и внимали – сказывался многолетний опыт хорошо вести речь и разбирать дела. Другие отмечали, что вопреки своему бренному телу и неказистому виду – сильная сторона судьи Уоргрейва – логика. В принципе, всё то, что он делал, действительно имело железную логику, приправленную знанием психологии. Плюс вдумчивые и рассудительные речи судьи, прибавляющие ему авторитета.

Даже более, когда зачитывали приговор с пластинки, судья уже по лицам будущих жертв гостей видел, что все обвинения попали в цель – признание виды, страх – и лишь потом пошли оправдания и возмущения по поводу обвинений, порой довольно наигранные и неубедительные.

В книге, когда он подходил к мисс Брент, была подсказка – шаркающая походка (Брент подумала на походку утопленницы-служанки), что вычисляется элементарно: МакАртур выбыл, остались лишь молодые, сама же мисс Брент – жертва, остаётся судья. И неудивительно, что после двух таких подсказок со стороны автора она его зашифровала, “убила”, что развеяло читательские догадки, сняв с него подозрение. Многие, как читатели так и персонажи, к тому времени уже на него косо поглядывали.

Ферзь в этом этюде, причем его неожиданно выбивают из середины партии, а потом он внезапно выскакивает, ломая диспозицию – и завершая партию, убирая последнюю фигуру с доски – самого себя.

По книге это была “старая черепаха”: сухонький и неприятный старичок, малоприятный – в основном из за своей дурной репутации: славен был тем, что часто отправлял на казнь массу человек, непримиримый судья. Как сказал бы капитан Смоллетт: мертвецы висят на вашей шее, как мельничные жернова! Даже посетовали про него, что он уже не сможет уже никого осудить (Ломбард) – когда его “убили”. Такова была его слава.

Даже внешне был видно, что он старый судья и не знает слов любви: деятельный, неумолимый в словах. Вроде как зловещая фигура, но по виду – старая развалина, одной ногой уже пребывающий в могиле.

По словам других он надавил на присяжных и выхлопотал приговор вроде как невиновному, но по его словам, он был всё же виновен – но была возможность его оправдания – и он настоял на своем, применив мастерство судьи, завалив уликами и замордовав очняками.

Тоже в какой то мере восхищаться и понимаешь судью. Это как всё надо было продумать; идея родилась со временем, но косвенно он шёл к этому всю жизнь – анализируя дела и вынося вердикты. Его труд и в особенности фанатичное упорство и скрупулёзность были за гранью. Посудите сами: он собрал информацию о людях, взвесил их поступки, узнал, кто чем дышат, на что клюнут – и предположил как примерно себя поведут. Многое предусмотрел, хотя и допускал, что в любой момент, что-то может и не удастся, кое где сымпровизировал, но также и придерживался своего плана в целом.

Есть теория, что судья то как раз не Десятый негритёнок, а другой человек – его сообщник, которого по факту нет в повести напрямую, а появляться он лишь в упоминании судьи. Тем не менее он важен, ибо с его помощью и была начитана пластинка (в кино обвинение начитал Игорь Ясулович – в романе судья заказал пластинку особо), оплачен остров и всякие другие мелочи. Судья и ему заготовил ловушку, дав лекарство от которого тот умрёт – но это по его, судьи плану, впрочем продуманному и взвешенному. Тем не менее, покарав виновных, судья брал на себя грех убийства, так что “негритенком” он всё же стал. Другое дело, что когда он вступил на остров, он ещё не убивал других напрямую и также мог считаться косвенным убийцей, к тому же, отчасти отравляющего людей на эшафот по долгу службы. Мы же не будет винить мясника или солдата за смерти ими совершенные? Это такая работа – скажут они. Тут можно долго спорить, но…

Важная деталь, ключ к пониманию сути судьи (в фильме об этом ни слова): у него была смертельная болезнь – так и так ему оставалось недолго. Кстати, даже это он использовал в своём грядущем плане: он накопил сильную дозу лекарства, которого ему выписывали (возможно в ущерб себе) – и потом использовал для убийства.

Нормальный бы человек, или даже по типу набожной мисс Брент, просто бы успокоился и ушёл бы на покой, в пансионат там, писал бы мемуары. Опять же, каялся. Но дело в том, что Уоргрейв был с отклонениями с детства: убивал животных и осознавал свою исключительность, а далее пошёл в судьи, чтобы этому потакать (если ты такой по характеру то это нужно направить в нужное русло – есть же урожденные убийцы, солдаты, а также врачи и учителя…) – а под конец жизни, он лишь использовал всё то, что он наблюдал и копил в памяти: глядя на примеры того, как люди совершали убийства, понимая их суть, распутывая их поступки, он невольно закалял себя, выполнял рабочий план, а когда узнал, что смертельно болен и терять ему нечего, решил сделать нечто завершающее всю его жизненную позицию.

А мысли у него к тому времени уже были: и действительно, он делает работу, можно сказать судит коллег, совершивших убийства, а есть люди, которые “отлынивают” от наказания, те самые “косвенные убийцы” – и вина их спорная, но для судьи она несомненна. Убийство все равно убийство. Нормальный бы человек так бы и подумал – жертва обстоятельств, можно действительно понять по человечески – но не этот судья. А так как опыта у него было много, кое что нарыл сам, о других слышал краем уха, то ему не жалко было оставшегося времени, чтобы всё оформить, собрать с десяток человек и подготовить место.

Это куда тоньше прямого обычного маньяка, который начнёт резать налево и направо, к тому же веруя, что он непобедим – или нечто похожее. Нет, скрытый маньяк-судья довольно хорошо понимал как хрупка его жизнь, он не всемогущ (но судя по его действиям, это было почти что так) – и осторожничал, хорошо всё продумал и так же мастерски всё исполнил, не один десяток раз, впрочем допуская моменты, когда что-то пойдёт не так.

И опять же дурацкая считалка про негритят, про которую многие знали, но не придавали значения. Злой гений да и только – конечно, ему сильно так потакала авторша, в руках которой можно было позволить ему почти всё что угодно – левитацию, невидимость и прочее, задумай она такое.

Любопытно, что детская считалка также имеет несколько вариантов (и переводов и вариаций на наш язык), хотя в оригинале также есть вариация, где вместо последней строчки про самоубийство есть более оптимистичная – взял он и женился – и снова их много стало. Но у нас тут, как в книге так и в фильме, именно не про это.

Но всё равно, даже учитывая это, фигура судьи Уоргрейва всё равно многогранная, пугающая своей приземленностью, прагматизмом и фанатизмом, упорством и в какой-то мере благородством (и болезненной идеей-фикс): как не покарать других людей, уж у него то есть право: он всю жизнь этим занимался официально, а тут на пенсии решил заняться этим лично и без посредников? Маньячество в чистом виде, да – но какой типаж. Изощренно всё делать, интеллектуально, хладнокровно… и изрядно лицемерно: ведь ему ещё приходилось носить маску жертвы, а потом и разок умереть, разыгрывая весь это им же придуманный спектакль.

Пойдя на поводу своих чувства исключительности, гордыни и честолюбия судья решил уйти из жизни с пользой: покарать косвенных убийц, попутно завершив свою жизнь, которую и саму всю посвятил тому же.

Мания величия, скрытая патология да ещё и замешанная на профессионализме – слишком умный и расчетливый, противоречивый получился, истинный маньяк, психопат- но при этом ещё прагматик и логик. Менее замороченный и терпеливый разом отравил бы всех или подстроил бы что-то массовое (поджог дома, например), но нет, тут сложнейшая схема убийства одного за другим людей, к слову самих по себе противоречивых – не прямых и честных убийц, а таких, которые совершили из сложившихся обстоятельств, в силу корысти или других причин. Зачастую судьба давала им шанс, искус – и они им воспользовались, правда, тут же кармически порушив себе жизнь (Блор и Вера, и отчасти – мисс Брент, супруги Роджерсы и доктор Армстронг).

Судья получился колоритный, этакий поминающийся злодей-гений, непростой человек, взваливший на себя то, чем занимался всю жизнь (а большая частью людей даже не думающих это делать, с какой стати?) – судил и отправлял людей на смерть, и почему, в конце концов, он должен был изменять своим принципам? Вор должен сидеть… а нет, это из другой оперы.

Чуть более “милосердный” мститель сделал бы ситуацию на манер корейского Олдбоя, чтобы человек понял, осознал и переварил, пережил бы свои грехи – но остался бы жив, получив искупление. Но для судьи не было на всё это времени, он привык решать вопросы радикально, и потому – СМЭРТЬ всему живому!

Финал, последние шаги.

Результат его, судьи, деятельности – неразгаданная загадка для полиции, эталонный случай сенсация: когда поезд приехал в город, там все задушены – даже машинисты много жертв, вроде как поубивали друг друга, головоломка: разберись кто кого и когда. Фильм такую проблему не ставит, просто давая констатировать и пояснять судье, дело которого уже сделано.

В книге же после такого накала страстей, страхов и прочего, повествование как бы даёт неспешный, аналитический эпилог, как всё было на самом деле – и кто кукловод. От этого ещё больший эффект содеянного: спокойно и размеренно, перед своей гибелью судья нам всё рассказывает – как зачем и почему. И так же спокойно ведает о своей смерти, которая наступит вскоре.

Книга в этом моменте теряет свой бешеный темп (начав читать оторваться уже невозможно – максимум один раз можно прерваться на что либо) и подводит итоги. Финал книги, перед эпилогом, оставляет в недоумении – и?

А вот, постой и послушай! Вот как всё было… Спорный, но несомненно шокирующий выбор автора. Заинтриговать, запутать – а потом раскрыть карты. Вот за это – и за многое другое, в своё время Агата Гризли Кристи и была возведена в ранг королевы детективов – да и сейчас почитаема (хотя у неё есть и другие не менее значимые работы). Такое придумать, это надо уметь.

К слову, книгу которую я читал входил и второй рассказ – “Убийство в Восточном экспрессе”, также с необычной развязкой – но там присутствовал месье Пуаро, но всё же – это также второй необычный детектив Агаты Кристи. В общем эти два произведения как бы самые знаковые для читателей мэтрессы (но кто то посчитает и “Смерть на Ниле” не хуже, хотя…).

По книге судья ожил (что было и в фильме), прибрался, запутав улики – и довершил дело, убив себя. Но прежде, он написал свой отчёт о проделанной работе, также потакая своему делу и своему величию (а вдруг никто не догадается о его трудах?), запечатал бутылку и выбросил в море. Он даже описал свои последние действия. Как тут же нам сразу же скажут – бутылку вскоре нашли (какая удача, и не через скажем 5-10 лет, а именно сейчас – и это тоже судьба; случилось как случилось), и хотя полиция была закономерно в тупике, именно эта бумага – и только она пролила свет на это тёмное дело с Негритянского острова. Это ли не ирония?; даже это судья предопределил: и то, что загадка, заданная им самим, будет слишком сложна для разгадки, и то, что его слова всё же были донесены до людей – и о его мотивах узнали.

Вообще, если подумать, автор может всё списать на случайность и судьбу: появился такой человек как судья Уоргрейв, собрал таких людей с разными судьбами, но похожими грехами, покарал их – и всё у него, вопреки многому, получилось. В любой момент кто-то из гостей мог тупо умереть от несчастного, незапланированного случая или сам судья бы дотянул, пока прыгал-бегал по острову и убивал бы людей (или бы “спалился” и его бы убили оставшиеся в живых). Но тогда бы и такой захватывающей истории не было. Провидение, не иначе.

В книге он скрупулезно показано, что сделал судья и что сделает потом, незадолго перед своей окончательной смертью, чтобы запутать следствие. В фильме об этом не заморачивались, оставив за кадром некоторые детали, разве что мантию и парик судья сжёг – хотя они играли на антураж его убийства, хотя по логике судьи, ну что они доказывали? Но как театральный жест того, что судья умывает руки и уходит со сцены, жест конечно закономерный.

В книге судья прибрал за Верой, отставив стул к стене, с которого она спрыгнула, вещаясь; сам судья лёг на кровать в своей комнате, с помощью резинки от трусов выстрелил в себя из револьвера Ломбарда (в фильме это пистолет), который упал на пол, как если бы его застрелили (резинка, верёвочка от пенсне отлетела и могла быть вообще не замечена и не заподозрена в “самостреле”) – и бросили на пол орудие убийства. Также судья пояснял, как ранее спрятал револьвер среди коробок еды, как даже подготовил тот самый парик и мантию – пряжу взял тут же, у вяжущей мисс Брент (а потом упрятал в диван, после всего) ; а мантией послужила красная занавеска из ванной.

По фильму это не проговаривается, мол, судья просто вынул и подготовил “реквизит” – хотя до этого дом обыскивался, и все эти декорации могли и найти, правда, не поняв для чего они – но спектакль со “смертью” судьи был бы сорван.

То есть, даже в мелочах, как и всегда и везде, судья Уоргрейв всё продумал. Режиссер Говорухин придумал, надо признать, менее информативный (если надо – книгу прочитают, в конце концов!), но более короткий, по своему эпичный финал, где судья очень кратко и сжато поведал о своём замысле, (минуя сообщника из книги) – каким способом убили других, мы видели и додумаем сами, судья лишь припомнил разные мелочи, со своей стороны, как это он делал.

И далее идёт эпичный, но несколько вырванный из контекста финал. Судья покарал себя, а выстрел произошёл за кадром, заслонённый спинкой кресла, как бы закрывая занавес – и под драматичную музыку. Это тоже гениально и компактно-завершающе быстро, чем придумала автор. Но это лишено мелких но важных деталей, но главное – это было зрелищно – и врезается в память больше, чем финальная тихая исповедь судьи из книги.

– Нас на остров пригласил, скорее всего, опасный маньяк, а? – иногда из роли даже переигрывающий судья, словно кричащий нам с экрана: ну вот же я! – оставленное на повторное просмотр.

Комментарий циника. По отзывам современных циничных зрителей (+_+), судью Уоргрейва надо было расстрелять, потратив минимум обойму серебряных пуль – и вогнать для верности кол в сердце. Иначе никак, не мог обычный человек такого провернуть! Посудите сами: бегал о острову, лазал по скалам, чуть ли не летал над островом – убивал, бил, рубил, травил, многостаночник чёртов! Его никто не видел, везде успевал. Далее, инициировал свою смерть, задержав дыхание и прикинувшись трупом на долгий срок.

В свете этого когда он начал приподниматься с постели в кровавой мантии и имя бледное лицо, в нём запросто можно заподозрить вампира, на манер Дракулы, даже с белым париком сходства даже больше (Дракула Френсиса Форда Копполы я имею в виду).

Под конец, обведя доверчивого доктора вокруг пальца, скинув его в море – а ведь Армстронг также мог и ему не доверять; видимо внешний вид судьи и его доброжелательность, рассудительность, успокоили доктора, подозревающего более молодых и дерзких, чем они, в убийствах.

Не в последнюю очередь важно и то, как судья подавал себя, анализировал других, подталкивал на действия, направлял в нужном ему направлении (как по действиям, так и словами по теме), вёл себя в меру так, что не отрицал своей причастности, вызывая подозрений меньше, чем те, кто яро это отрицали.

К тому же Армстронг поверил (всего на пару минут) в уверениях, что есть ещё какие то секреты, вот там пещера – вот там внизу, видите? – но этого хватило, чтобы судья его скинул вниз. Доктор был довольно доверчив и не особо умён, непрактичен и бесхитростен. Судья его “повёл” и без труда обыграл, сделав его сообщником в фарсе – а потом и очередной жертвой.

Пожалуй, доктор действительно был самым нужным кандидатом на “обманку” судьи – у него почти напрочь отсутствовала хитрость, а также звериный инстинкт и чутье, которые проснулись в Блоре и Ломбарде.

Некоторое моменты.

Фразы, указывающие на судью, он почти напрямую роняет фразы, которые за общим фоном особо его не “палят”, но намекают на его роль:

34:40: Дорогая мисс Брент, провидению предоставляет карать и наказывать злодеев нам, смертным.

01:01:50: Теперь вы понимаете зачем мистер Оуэн заманил нас на этот остров? Но тем не менее Мистер Оуэн – будем называть его тем именем, которое он сам выбрал – находится на острове. Он задался целью покарать людей совершивших преступление за которые нельзя привлечь к ответственности по закону. Есть только один способ осуществить этот план – мистер Оуэн среди приглашенных.

01:25:50 – Ещё один из нас оправдан – увы, слишком поздно.

Ещё судью чуть легче выделить-выявить по тому, что когда другие время о времени кипешили, развивали бурную деятельность, то судья был стабильно невозмутим, и пребывал в некой медитативной отстраненности, отрешенности. Но к слову, почти так же невозмутимо вели себя другие два пожилых человека – мисс Брент и пессимистично настроенный МакАртур. Все трое искали уединения, и так или иначе оставались некоторое время вне поля зрения других.

Но всё равно, это сужало поле зрения, хотя и ничего не доказывало – убийца вполне мог развить самую бурную деятельность по поиску спасения, выгораживая себя. Судья в этом случае шел по пути обратного сопротивления: не отрицал что он мог бы быть убийцей, но и не делал значимых поисков и действий, ограничиваясь лишь речами.

Также в книге у судьи лишь один флэшбэк – он вспомнил как судил Ситона, и на этом всё. У других мыслей, переживаний и воспоминаний было гораздо больше.

Ещё, если знать, и например глядеть картину во второй раз, то видно, что судья больше других смотрит прямо на зрителей. Другие персонажи обычно смотрели чаще куда то в сторону или на собеседника.

Ещё отчасти он единственный носит очки (их мог бы носить скажем доктор – а в книге это пенсе), пусть и не тёмные, не скрывающие глаз, однако это можно также трактовать как элемент скрытности: прикрывая свои “зеркала души”, он словно бы носит маску, пряча свой взгляд от других. Опять же, это привязка к его плану – потом шнурок от пенсне (в книге), послужит ему “самострелом” в его подготовке к последнему акту.

Мелочи.

Итак, кто же у нас тут есть. Начало фильма. Умелый, но в целом штампованный ход: по мере прибытия на пристань, перед отплытием на злосчастный Остров невезения, нам показывают персонажей будущей драмы.

Продуманная деталь: молодой Энтони (Тони) Марстон приезжает на спортивной машине, так и не изменив своих привычек к шику и быстроте. Однако жест судьбы – он едва не опоздал к сбору на берегу, едва успел на катер. Ещё немного бы и ему бы повезло остаться в пролёте, на берегу – и не попасть в готовящуюся ловушку.

Судья. Общая серьезность, участие, не напористость, властность с какой он вёл расспросы – всё это располагает к себе. Прибавим общий в целом его безобидный вид – к тому же в фильме у него более чем респектабельная внешность.

Короткая заминка, подтверждающая что он был знаком с обвиняемым Ситоном – мастерски сыграно, даже немного переиграно, но всё это приняли за чистую монету: конечно, он знал Ситона, вон как замешкался и растерялся! Сразу же подтвердив это, ему бы пришлось признать – он знал Ситона, осудил его, вот такой он злодей – стал неумело отрицать свою непричастность. Доверия к нему в этот момент было больше – а он повёл себя как человек, которому есть что скрывать, он такой же, как они.

Заметим, что в случае Ломбарда, когда он открыто признал свою вину, на него смотрели как раз как на нехорошего человека, который открыто признался в содеянном, редиска! Хоть бы попытался!

Подозрения вызывал как Блор под чужим именем, пока не дал пояснения по этому поводу – но и тогда это ему поминали. Также показательно, что именно судья разбирая ситуацию, спросил про то, что среди них не было человека с фамилией Блор – и все сразу же потребовали объяснений от “мистера Дэвиса”, которым инспектор назвался.

Также имели в поле зрения и Ломбарда. Подозревали мисс Брент из-за её фанатизма. Вся прелесть в том, что почти все присутствующие на острове имели грехи, и из-за тех или иных причин могли быть маньяками – тот же МакАртур, бывший военный, мог бы с легкостью начать маньячить, кто его знает?

Прислуга, у которых есть доступ ко многому в доме, в том числе и к еде, которую можно отравить (но это же и почти сразу показало бы на них же самих). Многое держится на том, что будь убийца кем либо из гостей, в случае такой топорной работы, он бы сам и подставился – ну не мог же доктор открыто отравить Этель Роджерс, хотя после её смерти (и смерти мисс Брент) все подозревали именно него.

Романтическая, а скорее животно-выжывательная сцена между Верой и Ломбардом ночью была введена режиссером\сценаристом, отчего диалог из середины книги ( – что ты не убийца. – да и в вас нет ничего ненормального) выплыл после этой сцены, но в принципе это выглядело гармонично, как и сцена с находкой Верой пистолета в тумбочке Ломбарда.

Любопытно, что несмотря на то что Вера изрядно насторожилась, когда нашла пропавший пистолет Ломбарда в тумбочке, это могло иметь всего два варианта: а) либо он маньяк и решил понаблюдать за реакцией Веры после взгляда на пистолет – но он тут же на неё и набросился бы, б) либо его ему подбросили – и он конечно же, этого не знал. Третий вариант, что Ломбард знал, но забыл, что он там лежит, мы не рассматриваем.

В фильме опущены моменты как гости добирались до пристани – на поезде и на такси, в книге больше времени даётся на раскрутку персонажей. Именно там гости и знакомятся друг с другом, в частности почти сразу же Вера и Ломбард сходятся, а у Ломбарда были мысли за ней приударить.

В фильме эти мысли пришли в голову доброму молодцу Марстону, но и Ломбард логически довёл своё стремление до конца почти под конец фильма, чего не было в книге.

Показательно и что, что даже в действиях (судья редко развивал деятельность на людях) судья вёл свою партию: после того как мисс Брент ослабла он отвёл её до кресла и усадил туда, по сути зафиксировав там. Потом он же её там и уколол, дождавшись когда они будут одни.

Самые прагматичные и смелые (и циничные) люди озаботились о том чтобы прибрать трупы и отнести в подвал. “Складированием мёртвых негров” таким образом занялись Ломбард и Блор. К тому же только они и остались, как молодые и здоровые. Судья и доктор (этот с натяжкой) староваты, а женщин решили не напрягать.

Судья пару раз показался мельком в кадре: то из окна смотрел, то прохаживался там, где уже были другие. Но у него были равные шансы с другими и вёл он себя так же. Было бы больше подозрительным. если бы его вообще не показывали. В общем, как и в книге, может быть чуть меньше по деталям, но режиссер показывал, что судья ничем не отличался от других: то сидел на месте, пропадая из поля зрения, то прохаживался неподалёку.

Музыкальное сопровождение.

Что ещё важно отметить в нашем фильме – это музыку, написанную композитором Николаем Корндорфом. Её в фильме немного, но она к месту, в тему: тревожный триллер, напряжение, щемящая тоска и прочее. Темы 10 негритят и тема убийства. Это хорошо играет в напряженные моменты, создаёт атмосферу. Это тоже учитывается, пусть пара тем из фильма не так популярны, но они по сути также вошли в узнаваемую классику киномузыки.

Порядок появления в рассказе.

Три наиболее важных персонажа выдвинуты вперёд, причем, расположены в той очередности, но наоборот, в каком порядке они погибнут: судья, Вера, Ломбард. Потом, видимо чтобы не просекли эту фишку, порядок автором перепутывается\перетасовывается и нумерация становится почти не важна.

В общем, поданы три козыря, а остальные карты перемешаны и падают на стол в почти что случайном порядке, завершая парой шестёрок (или 10-кой (Томас) и 9-кой – (Этель) Роджерсами).

1 номером у на с идёт судья, и заканчивается кстати, повествование на нём же, если считать его исповедь в эпилоге.

2 идёт Вера, далее идёт Ломбард.

9 и 10 номера – появляются под конец первой части, когда гости прибывают на остров, а слуги в доме их встречают – Это Томас и Этель Роджерс; роли у них незначительные (особенно у Этель), поэтому им и уделено мало внимания, нет описания их воспоминаний, а их инцидент с умершей хозяйкой переданы либо с чужих, либо с их слов (а конкретнее, со слов Тома Роджерса).

Ещё один персонаж, а точнее – моряки тут неспроста!

В фильме его играет Фёдор Одиноков.

Есть особый персонаж в книге, но это не очередной негритёнок, а скорее местный Харон – Фред Нарракотт, моряк Верещагин с баркаса который с помощью моторной лодки доставлял людей и припасы на Негритянский остров. Проходной, эпизодический персонаж, однако его мысли и суждения точны – и пожалуй, он самый проницательный и здравомыслящий персонаж этого детектива (после судьи). Его фамилия звучит почти как narrator (рассказчик) – нары и кот Нарракотт.

Любопытно, что вскоре у Агаты Кристи, после выхода Десяти негритят в 1930 году, на следующий год появится другой персонаж с той же фамилией – Инспектор Нарракотт (иногда его пишут-переводят без одной “Т” – Нарракот), с мягким девонширским акцентном (а моряк Фред – из Девона): в Загадке Ситтафорда, а много позднее – в Личным звонке 1954 года.

Как особый сюжетно-пророческий барометр, в самом начале присутствует ещё один (подвыпивший и старый) моряк из поезда, предсказавший что грядёт буря – как природная, так и для грешников. Об этом потом припомнил Блор, ехавший тогда с ним в том поезде. То есть, как у читателей, так и у Блора уже были смутные детали грядущего, но этому никто не придал значения.

Ещё есть полицейские, которым пришлось разбираться с десятью трупами на острове.

Но главное – плюс местный моряк-рыбак (уже третий), который завершил дело, найдя бутылку и передав письмо-исповедь судьи Урогрейва из неё полиции. То есть, один моряк предсказал бурю, второй довез до нужной точки, а третий – завершил дело, дав в руки вопрошавших последний ключ к истине, случившегося на острове. Это тоже продуманно!

Некоторые детали фильма.

При прибытии на остров нам даётся “обманка” – показана нога в ботинке, человека который уже был на острове и ждал гостей – типа был шанс, что на острове уже кто то был – и потом зритель об этом вспомнит. На самом деле, скорее всего это был выглянувший со скалы дворецкий Роджерс, желающий посмотреть на прибытие гостей и потом встретивший их у входа в дом.

Потом для ещё большей путаницы нам снова показывают ногу в ботинке, но другую, да и сразу показывает что это Блор наблюдает уже за отходящей с острова моторкой.

Далее, эпизод со стаканом.

Вряд ли хороший режиссер\сценарист будет показывать крупным планом то, что рядом со стаканом будет крутиться убийца – это же слишком очевидно и похоже на обманку, отвлечение внимания. Рядом со стаканом Марстона кто только не крутился, но ближе всех стояли Ломбард и Блор. Ну не у всех же на виду подсыпать яд?

На самом же деле, ещё в кинотеатрах некоторые глазастые и внимательные зрители углядели (может и не с первого раза), как на очень дальнем плане судья Уоргрейв подкинул в стакан яд, а потом Мастон из него отпил. На самом деле, больше похоже на то, что судья просто во время речи махнул рукой. Но возможно, что этим жестом он яд и подкинул. Во всяком случае, у него была раскрытая ладонь, а не например, сжимающая что либо. Но для повторного просмотра даже этого вполне достаточно понять, что это крайне подозрительно – он последним стоял у стакана Марстона, но это менее заметно.

Судья повернулся к нам спиной, что то делал, потом приблизился к столику и развернулся, помахал рукой – а потом отошел назад. В любом случае, именно этот момент больше всего указывает на момент подсыпания яда и на самого судью.

И вообще, хорошим тоном в этом детективе были сцены добавляющие подозрений, когда кто то подглядывает, подслушивает или делал что то сомнительное:

Особняком идут вроде бы случайные кадры, но видно что это удачные мелкие кадры для создания атмосферы. Как то, например:

Или взгляд Веры Клейсерн наружу, через стекло:

Ну, тут просто без комментариев, идеально-гениально-просто.

Пары.

По крайней мере фильм, как мне показалось, визуально намекает, что некоторые персонажи могли бы сойтись. Про чету Рождерсов всё понятно, они были вместе и до острова, но положили их тела также в подвале вместе.

Также по возрасту, по крайней мере опять же только в фильме, мисс Брент и доктор Армстронг также могли бы быть парой, при других обстоятельствах. В книге, если такое и было бы возможно, то либо с тем же МакАртуром, либо с судьей. Впрочем, что сама мисс Брент, что судья, что МакАртур – люди-одиночки, намеренно отдалившиеся от других людей.

Опять же Ломбард и Вера почти сразу немного пообщались, потом это будет иметь продолжение. В книге они также познакомились, пока добирались до острова.

Да верю я, верю, что вы самый скромный и обаятельный мужчина на свете!

Проверка. Осторожный и недоверчивый Ломбард проверял комнаты и заглянул в комнату где лежал “убитый” судья. Потом это же, как нарочно, сделала и Вера, глянув в комнату судьи – показав нам, что ничего не изменилось – но тут же это опровергается, шокируя зрителя видом “ожившего” судьи.

Мелкий и возможно намеренный ляп:

Блор получил по голове тяжёлым предметом по голове, упал на землю, открыл рот и закатил глаза – но когда к нему подбежали Вера и Ломбард, он успел закрыть рот, прикрыть глаза и лечь поудобнее… И шляпа даже не слетела.

Судия.

В роли адвоката тут выступит Андрей от Инквизиции (Дневной дозор) – сам некогда убивал – но токмо Исчадий зла, ибо так надо судие, карать зло!

При этом судья то и дело импровизировал, это особо нужно подчеркнуть. Как истинный шоумен он вёл свою постановку, вёл людей, подкидывая и озвучивая мысли убийцы (себя). Ещё его можно было заподозрить из-за его невозмутимости и какой то отстраненности от происходящего: тут людей убивают, а он слишком учтив и интересуется делом очень живо – хотя и это можно списать на то, что он очень стар и ему уже пофиг, а дело с убийствами гостей, всплывшее внезапно, его несколько встряхнуло. Отчасти такой же и генерал МакАртур – он уже давно ждёт смерти, но сам к ней не пойдёт, хотя казалось бы, военный – спрыгни со сказы и всё тут. Также многое у судьи было по воле случая, спонтанно – он сам выбирал жертву, но когда это будет, в планировке было всё же приблизительно.

Любая случайность могла повредить делу, кое что играло и на успех его предприятия. Наверное, с каждым ходом этой шахматной партии, он всё больше убеждался, что его дело правое, раз само провидение позволило ему это исполнить и в конце концов довершить до конца. Многое висело на волоске, заговор с доктором тоже был не очевиден и крайне шаток, но всё прошло как по нотам. Во многом помогло и то, что судья человек опытный, чтец людей, и чисто психологически просчитывал кто как себя поведёт. Но повторюсь, очень многое шло лишь примерно как задумывалось, и имело вариации, всякие неожиданности.

Также важно, что шторм предположительно мог утихнуть через три дня, так что время ограничивало – пара дней и ночей, но на третий день все более-менее должно было быть кончено – наверняка, чтобы это было в утро третьего дня, а не четвёртого, когда к острову пробьётся катер.

Судья угадал с Верой, всего лишь подтолкнув её к суициду, подготовил почву – та повелась и возможно в силу фактора “здесь и сейчас” его совершила – а подумай и оценив всё, она бы ещё могла и не делать этого. Но вся штука в том, что судья правильно просчитал её психологию “последнего негритёнка”: надежда на благополучны исход в её случае была всё равно КРАЙНЕ МАЛА!: в случае успеха полиция застанет её на острове с десятком убитых людей, одного из которых она ТОЧНО убила. Также судья до этого изрядно напугав её водорослями (кстати, откуда он узнал эту деталь – додумался и сымпровизировал?), углубив и напомнив её вину перед утонувшим мальчиком.

Кстати, в фильме не объясняется, почему водоросли так напугали девушку, но в книге были прописаны её мысли – словно бы Сирил, утонувший в воде, пришёл за ней, опутанный водорослями. Это и в кино можно домыслить, но некоторые могут и не понять эту связку. Также, судья мог застать с пистолетом\револьвером вовсе не Веру – у неё было мало шансов против Ломбарда, когда когда он был ещё у него – но ей сильно повезло, что тот так пренебрежительно и беспечно к ней отнесся – и она этим воспользовалась.

Ломбард вообще над многим не парился и мог застрелить Веру, например, для большей надежности, в случае риска с её стороны (другое дело, что у него была куча возможностей ранее, но он несмотря на свою циничность и решимость не стрелял просто так, из подозрений). Так что на месте более управляемой Веры мог бы быть и Ломбард, а уж он то не стал бы вешаться, как подготовил это судья.

Вообще, по поведение судьи можно писать диссертацию про маньяков, в книге есть много любопытных фактов, а также признание себя как отличающегося от других людей – и это осознание было с ним всю его жизнь, к тому же определив его жизненный путь – судьи, формально отправляющего, но на законном основании, людей на смерть или в тюрьму.

Не осуждал же он всех подряд? Наверное нет, он стремился подвести базу под это дело – и даже то, как он выбирал жертвы, скрупулёзно и продуманно, играло на это. Но началось это всё же под старость лет по прихоти и одного сопутствующий фактора – своей болезни и стремления к своей Лебединой песне, своём Magnus Opus-e, вершине мастерства – причем не сколько судьи человеческого, сколько судьи душ – ну не было у него реальной практики в жизни, чтобы собственноручно убивать людей. Зато было очерствение души, закалка многолетним бесстрастным приговорам разным людям – весь его жизненный и судейский опыт закалили его и подготовили к его последней роли палача-судьи и… постановщика пьесы, к которой он шёл всю свою жизнь.

Кроме прочего он сам осознавал свою тягу к убийствам (и справедливости, надо признать), и не слишком оправдывал себя – но поставил себя выше человеческих законов, исполняя свой финальный план. Получился противоречивый, но в целом понятный персонаж и человек: убийца, прагматик, судья, несомненный гениальный маньяк и вместе с тем идейный человек.

Вердикт: будь это судья из вселенной Судьи Дредда, под конец жизни ему бы выдали дробовик и отравили бы его в Пустошь, где он с честью нёс бы закон и уперев, попутно захватив на тот свет с пяток бандитов-мародёров.

Рекомендация. Про “Куклы”.

Много, очень много экранизаций по Десяти негритятам, но я порекомендую немного необычную, нетипичную экранизацию, которую я же застал в 90-ые. Автор кстати большой шутник, и не всегда выбирает серьезные источники, так что получите:

Куклы, сериал с живыми актерами, но наряженными в кукол тогдашних политиков. Серия Десять негритят (1996 год, 88 и 89 серии): получилась не сколько пародия на классику (там всё ожидаемо), сколько на деятелей тех лет.

Но от этого некоторые приколы будут понятны только тем, кто это время застал – и тех людей. Местами очень остроумно и смешно, а политические роли в целом не важны, а по одежде угадываются особые персонажи – генерал армии и министр юстиции.

Дипломат А. Козырев:

Я тут дип-почту получил: хочешь знать, кто убийца – приходи на скалы.

– Ну?

– Вот я и пришел, так кто убийца то? ААААААА..!

Позже.

– А где дипломат?

– Он слишком далеко зашёл в западном направлении – лежит у скал.

– Хы, пойти посмотреть что ли…

Уже там, на скалах.

… – Не бей туда, там же околыш!

– А ты что тут делаешь?

– Не узнаешь? (Генерал Лебедь достаёт косу).

– ААААА!

Надпись перед стулом с верёвкой: добро пожаловать на повышение (это такая же шутка, что и выше голову, друг! – сказанная висельнику).

Чубайс: слишком долго притворялся “политическим трупом”…

К слову, Ельцин уже с начала был показан как хозяин особняка, пригласивший остальных к себе, так что это был не особый сюрприз.

– Что там стало с последним негритёнком то, помнишь?

– Помню, застрелился он…

– Вот так прямо сам взял и застрелился? Ну и правильно! А то всё я да я. Ну что, мне значит выйти?